“Ещё томлюсь тоской желаний...”
Ф. И. Тютчев
С именем Тютчева связывают множество художественных открытий в изображении любовных переживаний, в области психологии чувств. Он славил не только первую, раннюю любовь, как это мы видим у многих других поэтов. С небывалой силой воспел он позднюю любовь, которую назвал последней (для этого были глубоко личные причины, которые он не утаил от читателя).
Федор Тютчев, начало 1820-х.
В начале 20-х годов поэт, которому не исполнилось еще и двадцати лет, оказался за границей, в Германии. Здесь молодой дипломат знакомится с учеными, литераторами, художниками, составлявшими цвет европейской культуры. Но не только. В жизнь Ф.И.Тютчева в 1823 году входит 15-летняя красавица, графиня Амалия Лерхенфельд (Крюденер).
Мюнхен. Дворец Виттельсбахов.
В Мюнхене он скоро стал заметен в придворном, светском,дипломатическом кругу.
Вскоре после приезда в столицу Баварии Тютчев влюбился в совсем ещё юную графиню Амалию фон Лерхенфельд.
Амалия Лерхенфельд
Тютчев был настолько очарован своей юной избранницей, что стал всерьёз подумывать о женитьбе. Фёдор Иванович решился просить руки Амалии. Но русский дворянин показался её родителям не такой уж выгодной партией для их дочери, и они предпочли ему барона Крюденера.
С годами Тютчев и Амалия встречались всё реже и реже. И всё-таки судьба им подарила ещё дважды дружеские свидания, ставшие достойным эпилогом их многолетней привязанности.
Свою любовь к ней Тютчев пронёс через всю свою жизнь.
Поэт посвятил Амалии стихотворения: «Я знал её ещё тогда…», «Я помню время золотое …», “Сей день, я помню для меня..."
7 августа 1870 года в Карлсбаде (ныне Карловы-Вары) русский поэт Федор Иванович Тютчев написал свое знаменитое стихотворение «Я встретил вас…». Оно было посвящено К.Б. – 62-летней баронессе Крюденер, которую 67-летний поэт встретил на водах после почти полувековой разлуки.
21 февраля 1826 года, Тютчев обвенчался с Эмилией Элеонорой Петерсон, урожденной графиней Ботмер (род Ботмеров принадлежал к наиболее старинным аристократическим родам Баварии), старше его на 4 года, недавно овдовевшей (была замужем за русским дипломатом Александром Петерсоном, умершим в 1825 году), матерью четырех сыновей в возрасте от одного до семи лет (Карла, Оттона, Александра и Альфреда). Еще и через два года многие в Мюнхене, по свидетельству Генриха Гейне, не знали об этой свадьбе (юридический брак Федора Тютчева с Элеонорой Петерсон состоялся лишь 27 января 1829 года).
Такой странный и поспешный поступок объясняли тем, что Тютчев действовал необдуманно, лихорадочно, стараясь избавиться от страданий, причиненных замужеством Амалии...
Может быть, это было так, но правда и то, что вскоре он сумел полюбить Элеонору и оценить ее скромное достоинство; она стала для Тютчева другом и, как всегда, когда он любил, – источником вдохновения.
Элеонора Фёдровна Тютчева, художник неизвестен
О красоте и женственности Элеоноры Федоровны Тютчевой свидетельствуют ее портреты. В 1830 году Элеонора провела полгода в России, где ее сердечно приняла вся семья Тютчевых. Письма Элеоноры к родителям поэта и его старшему брату Николаю (1801 – 1870) рисуют ее как женщину любящую, чуткую, боготворившую мужа, но, по-видимому, серьезные умственные запросы были ей чужды.
Николай Иванович Тютчев., брат Федора Тютчева
Деловая и хозяйственная сторона семейной жизни Тютчевых лежала всецело на ней. Не раз Элеоноре приходилось выступать в нелегкой роли «покровительницы или пестуна» своего мужа – и всегда с неизменным успехом. Чем была Элеонора Федоровна для Тютчева, можно судить по его собственному признанию в одном из позднейших писем родителям (в 1837 году): «...Я хочу, чтобы вы знали, что никогда человек не был столь любим другим человеком, сколь я любим ею. Я могу сказать, удостоверившись в этом почти на опыте, что в течение одиннадцати лет не было ни одного дня в ее жизни, когда, дабы упрочить мое счастье, она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновенья, умереть за меня. Это нечто весьма возвышенное и весьма редкое, когда оно не фраза».
Через тридцать с лишним лет после свадьбы с Элеонорой, в день двадцатилетия ее преждевременной драматической смерти, Тютчев сравнивал любовь к нему его жены с солнечным лучом, озарившим стены комнаты:
В часы, когда бывает
Так тяжко на груди,
И сердце изнывает,
И тьма лишь впереди;
Без сил и без движенья,
Мы так удручены,
Что даже утешенья
Друзей нам не смешны, –
Вдруг солнца луч приветный
Войдет украдкой к нам
И брызнет огнецветной
Струею по стенам;
И с тверди благосклонной,
С лазуревых высот
Вдруг воздух благовонный
В окно на нас пахнет...
Уроков и советов
Они нам не несут,
И от судьбы наветов
Они нас не спасут.
Но силу их мы чуем,
Их слышим благодать,
И меньше мы тоскуем,
И легче нам дышать...
Так мило-благодатна,
Воздушна и светла,
Душе моей стократно
Любовь твоя была.
(1858)
Элеонора, графиня Ботмер (1800—1838), в первом браке Петерсон, первая жена поэта Фёдора Ивановича Тютчева.
В Мюнхене Элеонора сумела создать уютный и гостеприимный дом, несмотря на то что при очень скромном жалованье Тютчева и сравнительно небольшой денежной помощи его родителей ей едва удавалось сводить концы с концами.
Через два года, к десятой годовщине смерти Элеоноры, Тютчев воплотил в стихах свою длящуюся любовь к ней, хотя давно уже был женат на другой:
Еще томлюсь тоской желаний,
Еще стремлюсь к тебе душой –
И в сумраке воспоминаний
Еще ловлю я образ твой...
Твой милый образ, незабвенный,
Он предо мной везде, всегда,
Недостижимый, неизменный,
Как ночью на небе звезда...
(1848)
Тютчев был сердечно привязан к жене, с которой прожил вместе уже более 10 лет и которая стала матерью трех его дочерей – Анны (1829 – 1889), Дарьи (1834 – 1903) и Екатерины (1835 – 1882).
Анна, Дарья, Екатерина Тютчевы. Рисунок А.Саломе. Мюнхен. 1843
В начале мая 1837 года, получив 4-месячный отпуск, Тютчев с семьей выехал в Россию. Он покидал Мюнхен с намерением больше никогда туда не возвращаться.
Вскоре после приезда Тютчева в Петербург состоялось (3 августа 1837 года) его назначение чиновником русской дипломатической миссии в столице Сардинского королевства Турине. Через несколько дней, временно оставив свою семью в Петербурге, Тютчев отправился к месту своего нового назначения. Он ехал морем до Любека, затем сухим путем через Берлин и Мюнхен, прибыв в Турин в начале октября.
Панорама Турина
Почти десять месяцев провел Тютчев в разлуке с семьей, которая должна была прибыть в Турин тем же путем, который недавно совершил он сам. Однако в ночь с 18 на 19 мая близ Любека на пароходе «Николай I», на котором находились жена и дети Тютчева, вспыхнул страшный пожар. Элеонора Тютчева выказала во время этой катастрофы полное самообладание и присутствие духа. «Можно сказать по всей справедливости, что дети дважды были обязаны жизнью матери», которая «ценою последних оставшихся у нее сил смогла пронести их сквозь пламя и вырвать у смерти», – так характеризует Тютчев поведение жены в выпавшем на ее долю испытании.
«Мы живы! дети невредимы – только я пишу вам ушибленной рукой... Мы сохранили только жизнь... Бумаги, деньги, вещи – все потеряли всё, но погибших всего пять человек! Никогда вы не сможете представить себе эту ночь, полную ужаса и борьбы со смертью!» – в таких словах извещала Элеонора Тютчева свою русскую родню о катастрофе парохода «Николай I».
По приезде в Турин Тютчевы оказались в крайне стесненном материальном положении. Поселились они в предместье и приходилось им весьма туго, несмотря на выделенную из казны материальную помощь.
Жена Тютчева ходила по торгам, стараясь по мере возможностей благоустроить домашний очаг. Поэт был в этом отношении плохим помощником. Да и она сама, замечая «раздражительное и меланхолическое настроение» мужа, сознательно оберегала его от мелких треволнений их мало-помалу налаживающейся жизни.
Карл Шпицвег
Однако переутомление, глубокое нервное потрясение, от которого Элеонора Федоровна так и не смогла оправиться, и сильная простуда сломили ее и без того хрупкое здоровье. 27 августа (9 сентября) 1838 года она умерла, по словам Тютчева – в жесточайших страданиях.
Смерть жены страшно потрясла поэта. В одну ночь он поседел у ее гроба...
Элеонора мужественно перенесла это происшествие и сумела спасти детей. Но нервное напряжение было велико, и спустя некоторое время Элеонора умирает. По семейному преданию, Тютчев, проведя ночь у гроба первой жены, поседел от горя. Через 30 с лишним лет, в стихотворении «В часы, когда бывает...», Тютчев сравнивал любовь к нему жены с солнечным лучом, озарившим стены комнаты:
Так мило-благодатна.
Воздушна и светла.
Души моей стократно
Любовь твоя была.
В воспоминаниях дочери поэта Анны Федоровны сохранился рассказ отца. Беседуя с дочерью, он вспоминал: «... А ведь я был молод! Как все было молодо тогда, и свежо и прекрасно! А теперь это лишь сон. И она так же, она, которая была для меня жизнью - больше, чем сон! Исчезнувшая тень. А я считал ее настолько необходимой дня моего существования, что жить без нее мне казалось невозможным, все равно как жить без головы на плечах... Существо, которое любил, знал лучше себя самого, которое было твоей жизнью и твоим счастьем - женщина, которую видел молодой, прекрасной и любящей, - и вдруг мертва...»
Спустя несколько лет, в июле 1839 года, Тютчев обвенчался с Эрнестиной Дёрнберг в Берне, в церкви при русском посольстве.
Эрнестина Дёрнберг
Бёрн.
Фёдор Тютчев. Художник Ипполит Рехберг. Женева. 1838 год
В Эрнестине поэт нашел, помимо красоты, ума, блестящей образованности, глубокую духовную близость. Она совершенно затмевала милую и обаятельную, по общему признанию, но неяркую Элеонору...
Полюбив, Тютчев уже не умел, не мог разлюбить. Любимая женщина являла для него как бы полнозвучное воплощение целого мира – неповторимое, но все же несущее в себе именно все богатство мира, воплощение.
Эрнестина Дёрнберг
Несколько лет после смерти первой жены Тютчев прожил в Мюнхене с Эрнестиной Федоровной. Она стала нежной матерью осиротевшим дочерям Фёдора Ивановича и вскоре, как он сказал, «моя коллекция барышень обогатилась ещё девочкой» - родилась дочь Мария. А затем и сыновья – Дмитрий и Иван.
Эрнестина фон Дёрнберг, урожденная фон Пфеффель- вторая жена Ф. И. Тютчева.
Фёдор Тютчев.
В сентябре 1844 года поэт с женой и двумя детьми от второго брака – Марией и Дмитрием – переехал из Мюнхена в Петербург.
«Тютчев – лев сезона», – отозвался о нем П. А. Вяземский, очевидец его первых успехов в петербургском светском кругу. Таким бессменным «львом сезона», увлекательным собеседником, тонким острословом и любимцем салонов Тютчев оставался до конца своей жизни.
Среди произведений Тютчева, написанных в начале 1850-х годов и включенных в сборник стихотворений 1854 года, выделяются около десятка стихотворений, по глубине психологического раскрытия любовной темы не имеющих себе равных в его лирике заграничного периода. Все они в основе своей автобиографичны и, взятые вместе, представляют как бы лирическую повесть о последней любви поэта к Елене Александровне Денисьевой (начало которой относится к июлю 1850 года). Однако значение этих стихов далеко выходит за пределы автобиографичности: в них личное поднято на высоту общечеловеческого.
Последняя любовь
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней...
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, –
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.
(Между 1852 и 1854)
Денисьева Елена Александровна. (1826 - 1864).
Елена Александровна Денисьева, принадлежавшая к старинному, но обедневшему дворянскому роду, рано лишилась матери и осталась на попечении своей тети, инспектрисы Смольного института.
Вместе с тетей Елена Александровна бывала в доме Тютчева, встречался он с ней и в Смольном институте при посещении своих дочерей Даши и Кати. Увлечение поэта нарастало постепенно, пока наконец не вызвало со стороны Елены Денисьевой «такую глубокую, такую самоотверженную, такую страстную и энергетическую любовь, что она охватила и все его существо, и он навсегда остался ее пленником...» Впоследствии, в стихотворении, датированном 15.07.1865 (уже после ранней смерти Елены Александровны), Тютчев писал:
Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло
С того блаженно-рокового дня,
Как душу всю свою она вдохнула,
Как всю себя перелила в меня.
И вот уж год, без жалоб, без упреку,
Утратив все, приветствую судьбу...
Быть до конца так страшно одиноку,
Как буду одинок в своем гробу.
(1865)
В глазах той части петербургского общества, к которой принадлежали Тютчев и Денисьева, любовь их приобрела интерес светского скандала. При этом жестокие обвинения пали исключительно на Денисьеву. Перед ней навсегда закрылись двери тех домов, где прежде она была желанной гостьей. Поэта она любила страстной, беззаветной и требовательной любовью, внесшей в его жизнь немало счастливых, но и немало тяжелых минут.
Денисьева Елена Александровна. (1826 - 1864).
Любовь Тютчева к Денисьевой продолжалась в течение 14 лет, до самой ее смерти. У них было трое детей. Все они по настоянию матери записывались в метрические книги под фамилией Тютчевых, что, однако, не снимало с них «незаконности» их происхождения и не давало им никаких гражданских прав, связанных с сословной принадлежностью отца.
Елена Александровна Денисьева с дочерью Еленой. 1862—1863. Фотография.
С семьей Тютчев не «порывал» и никогда не смог бы решиться на это. Он, как уже говорилось, не был однолюбом. Привязанность к Эрнестине Федоровне, его второй жене, совмещалась с любовью к Елене Денисьевой, и это вносило в его отношения с обеими женщинами мучительную раздвоенность. Поэт сознавал себя виновным перед каждой из них за то, что не мог отвечать им той же полнотой и безраздельностью чувства, с каким они относились к нему.
С особой пронзительностью выразил Федор Иванович чувство вины перед своей Лелей, находящейся в унизительном положении незаконной жены, в стихотворении «О, как убийственно мы любим...»:
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел – спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески живой?
И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
И в то же время письма поэта, остававшегося в Петербурге, к жене в Овстуг показывают, насколько по-прежнему болезненно он переносил разлуку с ней. «...Нет в мире существа умнее тебя, – пишет он ей однажды. – Мне не с кем больше поговорить. Мне, говорящему со всеми».
Но, быть может, одним из самых знаменательных и задушевных признаний из когда-либо сделанных поэтом являются стихи, написанные им весной 1851 года:
Не знаю я, коснется ль благодать
Моей души болезненно-греховной,
Удастся ль ей воскреснуть и восстать,
Пройдет ли обморок духовный?
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была –
Ты, ты, мое земное провиденье!..
(1851)
Эрнестина Фёдоровна Тютчева
Тютчев вложил листок бумаги с этими строчками в альбом-гербарий, принадлежавший жене. Не замеченные ею, стихи много лет пролежали между страницами альбома и лишь в 1875 году, почти через четверть века после их написания и через два года после смерти их автора, были случайно обнаружены той, к которой они относились...
Эрнестина Федоровна, ставшая матерью троих детей Федора Ивановича – Марии (1840 – 1872), Дмитрия (1841 – 1870) и Ивана (1846 – 1909), прекрасно понимала значение человека, жившего рядом с нею, к тому же она отличалась наблюдательностью, способностью анализировать увиденное и услышанное, умела передать свои наблюдения. Тютчев-поэт вызывал ее неизменное восхищение, Тютчев-человек – глубокую нежность...
Семья Ф.И. Тютчева на празднике в имении О́встуг
Фёдор Иванович Тютчев. Портрет работы С. Александровского (1876)
По материалам публикации https://www.liveinternet.ru/users/4723908/post303951374
